Цифровая трансформация отраслей и систем государственного управления — задача стратегическая. Без участия правительства, протекционизма и прямого дотирования разработок и внедрения эта трансформация растянется на долгие годы, если вообще произойдет. Как эта задача решается в России с помощью нацпроектов, где есть отставание, а где мы уже обогнали весь мир, «Эксперту» рассказал министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Максут Шадаев.
В 2024 году завершилось действие национальной программы «Цифровая экономика». Как вы оцениваете итоги ее реализации и эффективность исполнения, удалось ли добиться того уровня цифровой зрелости, на который вы рассчитывали?
Нацпрограмма «Цифровая экономика» стала абсолютным рекордсменом по числу участников — более 50 федеральных ведомств получали финансирование на цифровую трансформацию своей работы и курируемых ими отраслей. В первые годы кассовое исполнение было действительно довольно низким — не всегда ведомства успевали полностью потратить предназначенные им средства. При этом более половины расходов приходилось на декабрь, поскольку контракты на разработку информационных систем и модернизацию ИТ-инфраструктуры часто исполнялись в конце года. И, конечно, с точки зрения цифровой зрелости наши отрасли неоднородны. Лидеры — финансовый сектор, госуправление и образование. Но есть и отрасли, в которых уровень использования цифровых технологий отстает, — это экология, транспорт и энергетика.
Основной итог нацпрограммы — это формирование цифрового фундамента, благодаря которому стала возможной дальнейшая трансформация всех отраслей. Была создана инфраструктура скоростного интернета для бюджетных учреждений: подключено более 40 тыс. зданий школ, свыше 26 тыс. фельдшерско-акушерских пунктов, порядка 10 тыс. учреждений культуры. Интернет пришел в сельские населенные пункты. Это дало гражданам доступ к услугам, сервисам и другим возможностям скоростного интернета.
И все-таки приоритетным направлением нацпрограммы «Цифровая экономика» была цифровизация госуправления, перевод госуслуг в цифровой вид. В 2022 году Россия вошла в топ-10 Всемирного банка по цифровизации госуправления. По опросам ВЦИОМа и «Общероссийского народного фронта», именно цифровизация госуслуг занимала лидирующие позиции в рейтинге наиболее заметных для населения результатов нацпроектов с 2021 по 2024 год.
Активное внедрение цифровых технологий в здравоохранение, образование, культуру также велось в рамках отраслевых нацпроектов, при этом соответствующие сервисы выводились на «Госуслуги». Фактически во всех ведомствах были созданы основные информационные системы, сформированы первичные базы данных, необходимые для эффективного принятия решений и оказания госуслуг в цифровом виде.
В новом нацпроекте «Экономика данных» девять довольно разноплановых направлений, которые можно условно разделить на несколько групп. Социальная (доступ в интернет, платформы, госуправление), технологическая (отечественные и перспективные разработки, ИИ, кадры) и отдельно инфобезопасность и госстатистика. Какая у нацпроекта логика, как связаны эти направления друг с другом?
Если предыдущая нацпрограмма в большей степени была направлена на создание инфраструктуры и обеспечение базового уровня цифровизации, то нацпроект «Экономика данных» фокусируется на повышении эффективности использования данных как в госуправлении, так и в других сферах. Например, поставлена задача на основе имеющихся данных перейти на проактивное оказание услуг и минимизировать запрос сведений у граждан и организаций при формировании электронных заявлений. Если необходимые данные уже есть в одной из региональных или ведомственных информационных систем, они должны подгружаться к заявлению автоматически.
Искусственный интеллект позволит упростить многие рутинные задачи, а также получать второе мнение в таких важных отраслях, как здравоохранение и госуправление, чтобы снизить риск ошибок.
Особое внимание уделено информационной безопасности. Данные и системы должны быть максимально защищены. Впервые поставлена задача, связанная с обеспечением онлайн-взаимодействия разных ведомств между собой, банками, цифровыми платформами, операторами связи для кардинального снижения уровня кибермошенничества.
Накопленный опыт цифровизации отдельных функций и госуслуг дает возможность перейти к созданию полноценных цифровых платформ, которые позволяют с минимальными издержками, как финансовыми, так и временными, предоставлять из «Гособлака» готовые сервисы для ведомств и регионов.
Также, естественно, особое внимание уделяется развитию промышленных программных решений и их ускоренному внедрению в экономике, а также подготовке кадров.
Как меняется уровень подготовленности населения — пенсионеров, людей среднего возраста, молодежи — к атакам мошенников? Эта проблема идет на спад или, наоборот, нарастает?
Чем больше цифровые сервисы проникают в нашу жизнь, тем, естественно, выше риски в сфере кибербезопасности. Особенно это касается непродвинутых пользователей, например пожилых людей. Впервые задача по защите граждан от кибермошенников была поставлена Минцифры в рамках указа президента в 2024 году. Мы считаем, что для ее решения нужно создать систему, предотвращающую действия злоумышленников. Например, можно значительно снизить вероятность того, что человек станет жертвой мошенников, временно заморозив его аккаунт на «Госуслугах» при подозрительной активности.
Появляется все больше инструментов для дополнительной защиты от мошенников. Так, раньше можно было оформить кредит на третье лицо на сайте микрофинансовой организации. А теперь на «Госуслугах» доступна функция самозапрета на кредиты, в том числе на онлайн-займы. В этом году уже подписан президентом первый пакет мер по борьбе с кибермошенничеством. Он включает порядка 30 пунктов, в том числе такие вроде бы простые, но действенные инструменты, как запрет госорганизациям на звонки в иностранных мессенджерах или запрет на отправку СМС-кода для восстановления доступа к «Госуслугам» во время разговора. С 1 сентября все банки будут обязаны предоставить своим клиентам возможность назначения «доверенного лица» для одобрения переводов. Это особенно важно для представителей старшего поколения, которые смогут назначить такими «доверенными лицами», например, своих детей.
Одна из приоритетных областей технологического суверенитета — это оборудование для сотовых сетей связи. Главными инвесторами в этой сфере традиционно выступали телеком-операторы. Как Минцифры оценивает финансовое положение отрасли и смогут ли крупнейшие операторы вложиться в замещение оборудования для сотовых сетей?
Российская телеком-отрасль достигла своего насыщения — телекоммуникационные сервисы для населения и бизнеса имеют высокий уровень проникновения. Отрасль теперь развивается за счет предложения пользователям новых услуг, сервисов, скоростей. Трафик российских фиксированных и мобильных сетей за последние пять лет вырос почти в два с половиной раза.
Для того чтобы развивать это направление, несколько лет назад мы ввели требование об обязательном использовании на сетях связи отечественных базовых станций. В 2021 году мы договорились с одним из крупных зарубежных вендоров о создании совместного предприятия для локализации производства в России. Но в 2022 году по понятным причинам оно не состоялось, и мы были вынуждены пересмотреть нашу стратегию и сделать ставку на организацию производства базовых станций с нуля. Для этого операторы связи заключили форвардные контракты с двумя российскими производителями на более чем 100 млрд руб. Общий объем поставок базовых станций до 2030 года составит порядка 75 тыс. Мы ожидаем, что первая тысяча отечественных базовых станций 4G/5G-ready будет отгружена российским операторам в конце этого года, а их установка начнется в начале 2026 года.
Видит ли Минцифры угрозу национальным интересам в проектах США и других стран по созданию группировок низкоорбитальных спутников для доступа в интернет? Чем мы можем ответить в этой сфере?
Подобные проекты показывают свою эффективность, и очевидно, что для России такая технология крайне востребована, так как строить оптические каналы в удаленные районы, особенно на Дальнем Востоке и Крайнем Севере, экономически нецелесообразно. Но, как показал опыт с начала СВО, зарубежные цифровые платформы и провайдеры могут отключить наших пользователей от своих сервисов в любое время. Поэтому мы делаем ставку на развитие собственной низкоорбитальной группировки. Для этого есть необходимые технологии и задел — компания «Бюро 1440», в которой сейчас работают больше 2 тыс. человек, уже тестирует свои аппараты на орбите. Их ввод в эксплуатацию намечен на 2027 год. К концу 2030 года будет сформирована основная группировка.
В каких сферах России критически важно обладать своим ПО? Какие решения уже массово внедряются и насколько они устраивают заказчиков?
Объем расходов на российское ПО за последние пять лет вырос более чем в три с половиной раза. Мы видим рост практически во всех сегментах программных продуктов. Больше всего вырос сегмент общесистемного ПО, особенно для облачных платформ и систем управления базами данных. Среди бизнес-приложений отличную динамику демонстрируют аналитические приложения и системы управления кадрами. В нише промышленных решений быстрее всего растет рынок ПО для информационного моделирования зданий, автоматизированного проектирования сложных образцов продукции и управления производственными и технологическими процессами.
Какие протекционистские меры в отношении рынка ПО вы рассматриваете?
Протекционистские меры действительно нужны и уже применяются. ИТ-отрасль растет благодаря целому комплексу льгот и мер поддержки, принятых правительством. Часть этих мер направлена на снижение издержек для самих компаний и стимулирование инвестиционной активности, часть — на развитие спроса на их решения. Действуют налоговые преференции, отсрочка от службы в армии, ИТ-ипотека. Да, мы выступаем за конкуренцию, но при этом, безусловно, после ухода зарубежных вендоров поняли, что не можем полностью полагаться на продукты из недружественных стран. Конечно, мы должны иметь собственные конкурентные решения, и у нас для этого есть все возможности.
Должно быть широкое стимулирование спроса на российские продукты, прежде всего это касается объектов критической информационной инфраструктуры. На всех критических производственных и управленческих процессах должны использоваться программные решения российских разработчиков. При этом они должны отвечать вызовам времени и решать задачи, которые перед нами стоят.
Недавно замначальника Дальневосточного главного управления ЦБ предложил брать айтишников на аутсорсинге, например в Индии, где избыток специалистов. Как это, на ваш взгляд, согласуется с идеей национального суверенитета?
Нам нужны свои кадры, которые могут успешно разрабатывать самые передовые технологии. Сейчас в России работают уже более миллиона айтишников. Школьники все чаще выбирают информатику на ЕГЭ, а абитуриенты поступают на ИТ-специальности. Увеличился бюджетный прием на ИТ-направления в вузах — количество поступающих с 2019 года выросло в 2,5 раза.
В 2022 году мы запустили программу дополнительного обучения старшеклассников современным языкам программирования. Профильные образовательные центры открыли специализированные площадки более чем в 3 тыс. населенных пунктов. Любой школьник с 8-го по 11-й класс получил возможность на «Госуслугах» с согласия родителей записаться на курсы, выбрав площадку и форму обучения — очную или онлайн. За три года завершили обучение более 240 тыс. детей. В рамках нацпроекта «Экономика данных» планируем за следующие шесть лет подготовить еще 400 тыс. старшеклассников.
Да, пока еще стоит вопрос с количеством учителей информатики, и компания «Яндекс» бесплатно предоставила платформу, с помощью которой повысили квалификацию уже 10 тыс. учителей. Школьники используют ее для самостоятельной дополнительной подготовки — 680 тыс. детей каждую неделю обращаются к платформе, это почти каждый восьмой из изучающих информатику.
Есть ли все-таки дефицит IT-специалистов в целом или скорее есть дефицит конкретных компетенций?
В первую очередь нам не хватает специалистов с инженерными компетенциями, чтобы разрабатывать собственные аппаратные решения. Потому что роботизация и производство спутников невозможны без «железной» части.
Во-вторых, нам не хватает эффективных специалистов, которые могут с учетом конкретной отраслевой специфики и бизнес-процессов адаптировать и внедрять программные решения. Поэтому мы реализуем проект «Цифровые кафедры», чтобы дать цифровую подготовку не только айтишникам, но и студентам других направлений. В ней участвуют 123 вуза из 48 регионов, на цифровые кафедры поступило около 500 тыс. студентов.
И в-третьих, нам не хватает кадров, которые могут разрабатывать передовые решения в сфере искусственного интеллекта. Чтобы удовлетворить этот запрос, реализуется ряд приоритетных программ. Проект «ТОП-ИИ» — для подготовки лидеров-разработчиков в области искусственного интеллекта, способных не просто применять готовые решения, а разрабатывать новые ИИ-модели, алгоритмы, методы машинного обучения. Уже отобраны 22 университета из 13 регионов, и в этом году начнут обучение почти 4 тыс. студентов. Всего до 2030 года планируется принять в рамках проекта около 15 тыс. человек.
0
350.00
